Ночные страхи
В.Д. Камзеев с художественными приукрашиваниями рассказывает переживания своего пациента ...
.
Вадим устал.
В течение года столько пережил! И похороны, и ремонт квартиры, и конфликт с шефом! К лету стал похож на пороховую бочку - достаточно искры, чтобы взорваться, нахамить, а потом каяться, казнить себя.
По ночам снились кошмары. Будто все наяву, но все перемешано в причудливые сочетания правды и вымысла. Просыпался в холодном поту, долго сидел, успокаивая разбушевавшееся сердце и ловя открытым ртом воздух. Утром не мог вспомнить, о чем снилось.
Да и не всегда был уверен, что снился сон.
В первые дни отпуска не знал, куда себя деть. Бесцельно слонялся по квартире, придирался к жене, детям. Подолгу стоял у книжного шкафа, перебирая книги. Открывал, скользил глазами по строкам и ставил книгу на полку. Заинтересовал Н.В. Гоголь. Постепенно погрузился в мир упырей, вурдалаков. Читал и перечитывал. Расстроенное воображение показывало прочитанное так, что трудно отличить реальность от вымысла.
За Гоголем пришел Эдгар По, Конан Дойл, Говард Лавкрафт.
-Как бы с ума не сойти! - предупреждал себя, но вновь выучивал наизусть самые страшные места.
Однажды на рынке, покупая продукты, услышал "… как вдруг закричали, перепугавшись, игравшие на земле дети, а вслед за ними попятился народ, и все показывали со страхом пальцами на стоявшего посреди них козака. Кто он таков - никто не знал. Но он уже протанцевал на славу козачка и уже успел насмешить обступившую его толпу. Когда же есаул поднял иконы, вдруг все лицо его переменилось: нос вырос и наклонился на сторону, вместо карих, запрыгали зеленые очи, губы засинели, подбородок задрожал и заострился, как копье, изо рта выбежал клык, из - за головы поднялся горб".
-Что с Вами? - удивленно спрашивала продавщица с огромным сизым бородавчатым носом и черными усами на верхней губе. - Вот сдача.
Вадим, оставив деньги, быстро ушел, потряхивая головой.
-Поеду на дачу, - сказал он жене. - Поживу немного, успокоюсь.
Сгущались сумерки, По небу плыли черные облака. Поднялся ветер. В комнате стало темно. По черному стеклу из темноты билась от ветра ветка яблони. Вдруг "…Окно брякнуло с шумом; стекла, звеня, вылетели вон, и страшная свиная рожа выставилась, поводя очами, как будто спрашивая: а что вы тут делаете, Добрые люди?"
Чтобы унять подступающий страх Вадим вышел в сад, надеясь успокоиться на свежем воздухе. Ветер ломал кроны деревьев.
"Стон ветра - стон совести, утонувшей в страшных преступлениях", - пришли на память строки из рассказа А.П. Чехова.
Причудливая ломаная линия выделяла силуэты крыш дачных домиков, чернеющих на фоне бледного небосвода. По небу бежала белесая луна, пытаясь вырваться из объятий черных, грозных облаков. Очередная туча догнала и стерла луну с небосвода.
Вадим погрузился в непроглядную тьму.
"… Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! Ни звезд, ни ме-сяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою гора… из - за нее мигает какая то харя: у! у! нос как - мех в кузнице; ноздри - хоть по ведру воды влей в каждую! губы, ей богу, как две колоды! красные очи выкатились на-верх, и еще язык высунула, и дразнит!…"
Удерживая сердцебиение и не давая распространиться затаившемуся в груди страху, осторожно нащупывая дорожку, вышел на аллею, повернул направо и оказался в полной неизвестности. Сделав несколько шагов, запутался в ветвях придорожного кустарника.
В полной темноте человек быстро теряет ориентацию даже в хорошо зна-комом месте.
-Откуда здесь кусты? Не хватало еще ведьминых пут!
Ветер уносил слова. Вадим не слышал самого себя и ему стало жутко.
-Лучше молчать!
Выпутавшись из цепких ветвей придорожной малины, отошел кзади, на аллею.
-Где же здесь тропинка? - судорожно оглядываясь в темноте, шевелил губами Вадим.
Ноги путались в траве. Что-то тревожное привлекло внимание. В непро-глядной тьме среди завывания ветра слышалось мерное постукивание.
-Что это? - стараясь не поддаваться панике, думал Вадим, тщетно пытаясь что-то увидеть вокруг. - Что это стучит?
Постукивание билось в голове, нагоняя ужас посреди непроглядной тьмы и завывания ветра.
-Даже не различишь, где небо, а где земля. - дрожа от охватывающего ужаса думал Вадим. - Это же мои зубы стучат!
Вадим закрыл ладонью рот, чтобы унять поднявшуюся дрожь.
-Где же тропинка? - боясь пошевелиться, сдвинуться с места и, напряженно вглядываясь в темноту, непослушными губами спрашивал себя Вадим.
Осторожно, чтобы на что-то не наткнуться, присел и стал ощупывать землю, надеясь найти утоптанную тропинку. Растопыренные пальцы, нервно дрожа, скользили по холодной, влажной траве. Неожиданный холодок пробежал по спине. Спина напряглась и выпрямилась, лицо покрылось потом. В ладони шевелился липкий, живой комок. Комок дернулся, толкнулся и Вадим, содрогнувшись всем телом, с воплем отбросил лягушку в сторону, откинувшись назад.
Вадим всегда с брезгливостью относился к лягушкам, боялся получить бородавки, а сейчас в полной тьме шевелящийся, безобидный, костлявый комочек вызвал ужас, сковал тело.
Упав на спину, ощутил под руками тропинку.
-Может, вернуться? - спросил он и медленно пошел вперед, нащупывая ногами твердую почву.
Всплыли строки из Лавкрафта: "… Мой мозг был напряжен до предела. Расстроенное воображение выдергивало из тьмы, окружавшей меня и все с большей силой давившей на меня, кошмарные пугающие силуэты. Ближе, ближе - ужасные шаги раздавались совсем рядом. Казалось пронзительный вопль рвался наружу, но, даже если бы я решился крикнуть, вряд ли мой голос послушался бы меня. Я окаменел от ужаса".
Вадим хотел остановиться, подумать о чем-то другом, но память настойчиво продолжала цитировать почти дословно: "… Равномерный звук шагов слышался рядом, теперь уж действительно рядом. Я различал дыхание зверя и, несмотря на шок, все же понял, что он прибрел издалека и измучен".
Жаркое дыхание, обжегшее руку, заставило остановиться, оцепенеть. В следующее мгновение ладонь погрузилась в мягкую, влажную, горячую пасть. Оцепенение ужаса усилило несильное сжатие зубов чудовища.
-О! О! - в страхе произносил Вадим, поднимая руки вверх, скользя ладо-нями по телу и вжимаясь в плечи.
Только когда костлявые лапы ткнулись в грудь, а в лицо стал тыкаться холодный нос, только когда горячий мокрый язык начал лизать щеки он понял, что это была собака Баскервилей.
-Почему она не воет? Откуда здесь быть Баскервилям? Это же соседский пес Султан!
Вадим, дрожа от радости, наклонился, чтобы удержать собаку возле себя, но ощутил пустоту.
Собака убежала.
-Сейчас, кажется, надо поворачивать налево, - неслышно успокаивал себя Вадим.
Небо по-прежнему было черным. Ветер стихал.
Пройдя несколько шагов и успокаиваясь, попал в объятия человека. Влажная одежда накрыла голову. От мягкого, вкрадчивого прикосновения мурашки побежали по коже. Его побелевшее лицо светилось в черноте аллеи.
-Что ты делаешь? Кто ты? - судорожно отбрасывая от лица пиджак незнакомца и трясясь от страха в бессильной дрожи, сухим языком шептал Вадим.
В ответ только завывания ветра.
-Где ты? Кто ты? - чувствуя, что сейчас заплачет, сжимаясь от наваливающегося ужаса, спрашивал Вадим.
В ответ только завывания ветра.
Протянув руки в темноту, Вадим поймал пиджак, висевший в воздухе.
"…и страшно было глянуть тогда ему в лицо. Оно казалось кровавым, глубокие морщины только чернели на нем, а глаза были как в огне".
-Еще чего? - вырвался громкий крик, тотчас заглушенный ветром.
В воображении возник эпизод из "Неуловимых мстителей":
-А у дороги мертвые с косами стоят!
Голос прозвучал где-то в голове, заставляя сжаться все внутри.
-Да это же пугало! - с облегчением вспомнил Вадим. - Оно всех проходящих дачников раздражает. Чего придумали?!!!
Вадим шел медленно, как лыжник скользя по земле, боясь потерять твердую почву под ногами и споткнулся о что-то зашипевшее, захрюкавшее, зафырчавшее.
-Это вепрь! Это кабан! Он сейчас набросится на меня и станет грызть мои кости!
Вадим чувствовал, как трещат и ломаются кости в острых зубах хрюкающего чудовища.
-Так вот сгинуть в пасти бессмысленного, безмозглого существа!
На сопротивление уже не оставалось сил, когда понял, что спугнул безобидного ежа.
Ветер внезапно стих.
В наступившей тишине обостренные чувства улавливали малейшие шо-рохи. Вадим был уверен, что слышит движение ползущего дождевого червя.
Пистолетный выстрел, прогремевший в ночной тишине, расслабил мышцы, отнял волю к защите.
-Если смерти, то мгновенной!
Вадим на подкосившихся ногах, как лунатик медленно шел вперед. Как лягушка, которая прыгает в пасть поджидающего ее ужа.
Новый пистолетный выстрел заставил дыбом подняться волосы на голове, снова задрожать в охватывающей все тело панике и понять, что это звук треснувшей под ногами ветки.
Вадим топнул ногой. Ветка хрустнула.
-Почему же только что гремел выстрел, а сейчас хрустнула и все?
Туча стремительно уплыла и освободила из своих объятий луну. Бледная, стальная луна осветила аллею мерцающим свинцово-ртутным светом. Знакомая аллея стала таинственной, торжественно страшной.
Взглянув вперед, Вадим увидел странного человека, делающего ему молчаливые знаки. Лица разглядеть было нельзя. Тонкая шея скривилась и голова сместилась на бок. Короткое, широкое туловище прислонилось к ограде сада. Длинные, тонкие ноги протянулись по земле.
-Что это?
Человек замахал руками, не отвечая на вопрос.
Вадим в ужасе вглядывался вперед. Глаза вылезали из орбит. С каждым мгновением становилось все страшнее и страшнее. А когда в волосы острыми коготками вцепилось летающее чудовище, Вадим просто сел на четвереньки, не имея сил удерживаться на ногах.
Присел и человек у забора.
-Это же моя тень! - прохрипел Вадим, в судорогах сбрасывая мохнатого, царапающегося зверька с головы. - Вампир прилетел! Прочь! Прочь!
Летучая мышь, освободившись из перепутавшихся волос на голове Вадима, кувыркаясь улетела в темноту.
-Нетопырь! Я больше не могу. Домой! Скорее домой! - стоя на четвереньках, всматриваясь перед собой, бормотал Вадим.
-Еще чего! - вырвалось у Вадима.
В темноте аллеи горели два ярких зеленых огонька.
Огоньки неподвижно смотрели на Вадима.
-Сейчас впаду в гипноз! Я больше не могу! - дрожал всем телом Вадим и медленно полз вперед, прямо на зеленые, немигающие огни.
-Это свечки на могилах. - догадался он. - Там клад! Сейчас вырою и буду богат! Там нечистая сила. - пугал он самого себя.
Страх и холод прорезался в жилах Вадима. "… Крест на могиле зашатался, и тихо поднялся из нее высохший мертвец. Борода до пояса; на пальцах когти длинные, еще длиннее самих пальцев. Тихо поднял он руки вверх. Лицо все задрожало у него и покривилось. Страшную муку, видимо, терпел он. "Душно мне! душно!" простонал он диким не человечьим голосом. Голос его, будто нож, царапал сердце, и мертвец вдруг ушел в землю".
-Мя-у-у-у! - раздалось в тишине аллеи.
-Мяу. - ответил Вадим. - Это кот! А может кошка? - трясся в страхе Вадим.
-А какая разница - кот или кошка? - бессмысленно задавал он вопрос самому себе.
Это как-то успокаивало.
-Домой! Только домой!
Туча вновь закрыла луну. Вновь опустилась непроглядная тьма. Вадим невольно коснулся руками лица, чтобы хоть что-то ощутить. Огромным напря-жением воли заставил себя идти по аллее к домику.
Всплыли строки из Конан Дойля: "… каждый нерв во мне напрягся, все чувства обострились до предела. Вне всякого сомнения, я услышал какой-то звук, … Мороз пробежал у меня по коже и волосы встали дыбом, когда я вслушался в эту равномерную тяжелую поступь. Это было какое-то животное, и, судя по тому, как быстро оно ступало, оно отлично видело в темноте. Я съежился на скале, пытаясь слиться с нею. Шаги зазвучали совсем рядом, …"
Последние несколько метров до домика Вадим шел, не слыша ничего вокруг. Стук сосудов в голове сотрясал тело. Расширенные от страха глаза были слепы. В окружающей темноте виделись только светящиеся окна дачи. В них он видел свое спасение. Забыв обо всем на свете, он торопился к домику и новое событие заставило застыть в суеверном ужасе. Вновь мурашки побежали по спине, а в животе пошли спазмы. Лицо опутала паутина. Паук, перебирая лапками, побежал по лицу за ухо на шею. Вадим не понял, раздавил ли он паука или тот спасся бегством. Он уже не сдерживал дыхание и ему казалось, что его хрип разносится по всему садоводству. Ужас нарастал от того, что ему чудилось, что какое-то существо сейчас его поглотит. Набросится сзади и разорвет в клочья. Он уже почти бежал. Протяжный стон вырывался из перекошенного страхом рта.
Вадим был близок к панике.
Вбежав в домик, одним движением закрыл на засов дверь и оказался совсем беззащитным, стоя освещенный и доступный среди наваливающейся на окна темноты. Сердце рвалось из груди. Застывшими, непослушными руками, не отрывая глаз от окна, взял из кладовки топор и прижал его к груди. Сердце колотилось о холодный металл. Тело неистово дрожало и обух топора отбивал мелкую дрожь, ударяясь о застежку молнии на куртке.
Вглядываясь в окно, осторожно протянул руку к выключателю. Палец нащупал клавишу и, словно падая на амбразуру, Вадим выключил свет. Погрузившись в чернильную тьму, несколько успокоился. Не раздеваясь лег в постель, забился в угол к стенке, натянул на голову одеяло, не выпуская топорище из рук положил топор под подушку и уснул.
Камзеев В.Д.
12. 06.02 г.